Фернан Картайзер: идея санкций ЕС против России полностью провалилась
Депутат Европейского парламента от Люксембурга Фернан Картайзер
— Да, это так. У меня нет мандата ни от правительства Люксембурга, ни от Европейского парламента, ни от какой-либо политической группы. Это была моя инициатива, и поездка была оплачена из моих личных средств.
— Можно ли сказать, что вы представляете какую-то часть Европы?
— Я бы сказал, что выражаю взгляды части европейской общественности. Во многих странах есть люди, которые хотели бы положить конец изоляции России. Они не считают ее полезной. Они считают, что из-за санкционной политики у нас экономические проблемы, страдает промышленность. Так что я здесь по своей инициативе, но фактически неформально представляю значимую часть общественного мнения. Насколько большую – не могу сказать, зависит от страны. Есть страны более антироссийские, чем другие. Я думаю, свою роль играет пропаганда, которая ведется уже много лет и показывает события на Украине под одним углом. Но как профессиональный дипломат, а я был дипломатом до прихода в политику, я знаю, что у правды всегда несколько сторон. И мы должны показать людям, что у конфликта на Украине несколько сторон.
— С кем вы встречались во время визита и что обсуждали?
— Я встретился с председателем комитета по международным делам Госдумы, с председателем комитета по международным делам Совета Федерации, с директором первого европейского департамента МИД РФ, а также с заместителем министра иностранных дел Александром Грушко.
— Что вы обсуждали с АлександромГрушко?
— Я поднимал схожие темы во всех беседах. С директором первого европейского департамента разговор немного отличался, потому что мы больше говорили о двусторонних делах. Но в целом я подготовил ряд предложений, которые представлял разным собеседникам в зависимости от их приоритетов. Замминистра Грушко имеет богатую историю работы по разоружению, он работал в ОБСЕ, имеет опыт в ООН. У меня также есть опыт в ООН и ОБСЕ в вопросах разоружения, так что мы говорили на одном профессиональном языке, и мне было приятно иметь собеседника, с которым у нас общие ориентиры. Поэтому обсуждение с ним было сосредоточено на разоружении и конфликте на Украине. С другими собеседниками это тоже было главной темой, хотя и в других аспектах.
— Само по себе прибытие депутата Европарламента в Россию – экстраординарное событие. Какова глобальная цель вашей поездки?
— Я хотел прорвать политику изоляции. Я считаю, что она никуда не ведет. В Европарламенте многие постоянно жалуются на Россию с утра до вечера. Я слышу одни и те же истории и жалобы. Некоторые из них обоснованы, но в целом мы слушаем только себя и говорим о России. Я тоже люблю говорить о России, но еще больше люблю говорить с россиянами о России. У нас есть темы, которые нужно обсуждать, это касается разных сфер, где есть проблемы. Мой подход таков: если есть вопросы, нужно ехать в Москву и говорить с россиянами. Не изолировать, не говорить между собой, а искать диалог. Я не хотел, чтобы в России создавалось впечатление, будто с ней никто не хочет разговаривать.
Есть еще причина: я из Люксембурга, а между Россией и Люксембургом – 200 лет дружбы. И для меня это был долг дружбы – приехать сюда. Если бы Россия когда-то не помогла нам по Лондонскому договору 1867 года, то Люксембурга, возможно, не существовало бы (в 1867 году Россия и европейские державы подписали договор по признанию Люксембурга независимым и нейтральным государством, и гарантировали его постоянный нейтралитет – ред.). Когда у стран такая дружба, надо ее помнить и в трудные времена делать усилия, чтобы улучшить отношения.
— Удалось ли реализовать эти цели?
— Да, я думаю, визит был успешным. Думаю, мои коллеги, с кем я здесь встретился, были рады, что я приехал. А я рад, что смог послужить мостом, для меня это был профессиональный и личный долг.
В Европе, конечно, восприятие моей поездки другое: в Европарламенте большинство отнеслись к ней негативно. Там до сих пор верят в политику изоляции, они считают, что говорить с россиянами это почти преступление. Считается, что так ты признаешь «Россию Путина» и все в таком духе. Такие люди есть, и я это принимаю. Большинство против визита, но не все. Есть те, кто понимают, что долго так продолжаться не может. Но самые громкие – те, кто у власти. Они будут критиковать и осуждать меня, но есть мои коллеги, которые рассуждают разумно и поддерживают то, что я делаю.
Медиа на Западе также нацелены на конфронтацию. Я знал, что буду подвергаться критике, но для меня это был вопрос совести: следовать ей или остаться дома и избежать проблем. Вы видите, какой выбор я сделал.
— Есть ли какое-то конкретное послание, которое вы хотите донести до российского общества и властей?
— Думаю, само посещение и было посланием. Я хотел показать, что на Западе есть люди, которые хотят диалога и не настроены антироссийски. Я понимаю, что у нас есть проблемы, которые нужно обсуждать, но делать это следует цивилизованно, с открытым умом, честно. Именно это я и хотел донести: на Западе есть дискуссия, есть такие, как я, кто считает, что диалог необходим. И со стороны России, и со стороны Европы мы должны строить мосты. Делать шаги навстречу, чтобы построить лучшее будущее. Кроме того, с Россией взаимодействуют многие страны. Мы знаем это. Даже США вновь вступили в дипломатический диалог с Россией. Украина и Россия начинают диалог, он сложный, но он есть. Поэтому Европа не может оставаться в стороне от этих процессов. Это нереалистично. Может быть, через несколько недель или месяцев и другие европейцы захотят искать контакт с Россией. Я читал на днях, что Европейская комиссия пересматривает свою политику. Не знаю, к чему это приведет. Но надеюсь, что мой визит станет стимулом, покажет, что изоляция не должна продолжаться.
— Будет ли у вас послание для европейских коллег из России?
— Да. Я расскажу им, что меня вежливо и без гнева приняли российские коллеги, у нас были содержательные беседы. Что я мог поднять любые сложные темы: перемирие на Украине, вопрос детей, по которым идут споры: нужно ли их возвращать. Мы говорили о ситуации с правами человека в России, я озвучивал критику. Мы обсуждали безопасность. Мы действительно затронули все сложные темы. И несмотря на сложность, я всегда встречал вежливый интерес и чувствовал, что мои собеседники слушают. Я не говорю, что они соглашались: конечно, у нас разные взгляды. Но именно в этом и состоит качество диалога: мы слушаем друг друга, учимся друг у друга, ищем решения. Иногда нужно терпение. Но такова природа дипломатии. И с этой точки зрения я очень доволен этой поездкой: она прошла в условиях, благоприятных для дипломатического обмена мнениями. А это дает надежду на успех в будущем.
— В Европарламенте грозят исключить вас из вашей фракции за этот визит. Это возможно?
— Да, думаю, на следующей неделе меня исключат. Я считаю, что они совершают ошибку, но, если они решат это сделать, у них есть большинство. Это будет ошибкой, поскольку сейчас все обсуждают возобновление диалога с Россией. А у ECR (фракция «Европейские консерваторы и реформисты» – ред.) есть депутат-дипломат, который начал это процесс – это шанс. Но вместо использования этого шанса они планируют меня исключить. Тогда я задамся вопросом о том, какой сигнал это даст. «Мы отказываемся от диалога и гордимся этим»? Какой в этом смысл, особенно когда другие думают в противоположном направлении. Да, они могут это сделать. Я получил ультиматум перед поездкой, но не принял его. Так что, скорее всего, меня исключат. Мне жаль: я всегда был консерватором, мне было комфортно в этой группе. Я не ищу конфронтации, но если так решат, то мне придется это принять.
— В разговоре с журналистами вы заявили, что санкции против РФ привели к рецессии в некоторых странах ЕС. Почему тогда Европа продолжает столь жесткую конфронтацию с Россией?
— Знаете, иногда люди продолжают ошибочную политику просто потому, что по разным причинам не могут ее изменить. Санкции были введены в 2022 году. Мы планировали ослабить российскую экономику, заставить правительство изменить политику, может быть, вызвать недовольство населения или даже смену режима. Идея была именно в том, чтобы ослабить Россию и заставить ее изменить курс. Эта идея полностью провалилась. Нужно было заранее знать, что вы не можете навязать свою волю такой стране, как Россия, с ее ресурсами и поддержкой других стран.
Сейчас мы вводим новые и новые санкции, и все также безрезультатно. Что мы получили? Цены на энергию в Европе – катастрофические. Наши автомобили вытеснили китайские. Мы потеряли российский рынок. Мы ничего не добились, но продолжаем ту же политику. Это неразумно. Почему так происходит? Ну, этот вопрос нужно задать тем, кто принимает решения о санкциях. Я с этим не согласен, потому что знаю: они ни к чему не ведут. Но, думаю, эти люди просто не хотят признать ошибку. Они надеются, что если продолжать добавлять санкции, рано или поздно они сработают. Но этого не произойдет.
— Канцлер Германии Фридрих Мерц заявил, что Великобритания, Франция, США, а теперь и Германия разрешают использовать поставляемое оружие для ударов по территории России. Что вы думаете об этом решении?
— У меня несколько замечаний. Прежде всего, я не хочу, чтобы западноевропейские страны стали прямыми участниками конфликта. А все к этому идет, если этого еще не случилось. Насколько я знаю, украинцы не могут сами использовать такие системы. Значит, участие западных военных специалистов необходимо. Навигация, спутниковые данные – все возможно только с помощью Запада. Поэтому страны, что пошли на это, по сути, становятся сторонами конфликта. Это несет риски для всех, в том числе и для моей страны. Это первое, я не хочу прямого вовлечения в войну. Во-вторых, возможна эскалация, ответные действия. Это понятно без пояснений. В целом же, по моему мнению, большинство понимает, что военного выхода из конфликта для Украины нет — победа будет за Россией. Если не будет перемирия и мирного договора, конфликт продолжится. Это война на истощение, и в итоге победит Россия. У Украины много проблем — с личным составом, боеприпасами и так далее. Думаю, в России это прекрасно понимают. Настанет момент, когда придется сесть за стол переговоров и строить послевоенную архитектуру безопасности в Европе, формы сотрудничества. А если мы продолжим в нынешнем ключе, что мы сможем сделать после окончания войны? Поставки оружия лишь продлевают конфликт. Объективно говоря, они продлевают страдания.
— На Западе много говорят о «российской угрозе», вы в нее верите?
— Нет, я не вижу никаких ее признаков. Я помню времена холодной войны, и тогда у Советского Союза действительно была экспансионистская идеология — идея освобождения пролетариев всего мира. Эта идеологическая миссия представляла собой потенциальную опасность: «освобождение» пролетариата, Варшавский договор, тогда это было возможно. Но сегодня у России нет экспансионистской политики. На Западе говорят, что Путин хочет восстановить Советский Союз. Я не вижу доказательств этому. Можно спорить, но я в это не верю. Или что Путин хочет атаковать всю Западную Европу – у России нет на это ресурсов, это полная иллюзия, и здесь, в России, это прекрасно понимают. Я не видел ничего, что бы подтверждало такую идею. Поэтому я не верю в теории о «восстановлении СССР» или «вторжении в Европу».
Есть механизмы, через которые Россия отстаивает свои интересы в постсоветском пространстве, — БРИКС, СНГ, сотрудничество в сфере безопасности и экономики. Но и то не со всеми: у России, например, нет дипломатических отношений с Грузией. Это сложная ситуация. А на Западе это преподносится как угроза, возможно, чтобы оправдать милитаризацию. Но я в такую угрозу не верю.
— Есть ли сегодня идеологические различия между Россией и Европой?
— Да, есть. Западная Европа стала более идеологизированной. Мы видим влияние идеологии ЛГБТ*, гендера, в целом вейк-культуры (социальное и политическое движение, сосредоточенное на борьбе с дискриминацией, неравенством, социальной несправедливостью – ред.), левых идеологий. Это сильно влияет на политику, в том числе на семейную. Здесь, в России, это не принимают. Я не думаю, что в России притесняют гомосексуалов, но здесь нет вейк-идеологии в политической сфере. Это главное отличие между большинством стран Западной Европы и Россией.
В Венгрии это обсуждают, но на нее оказывают сильное давление, чтобы она тоже приняла эти идеологии. Но я считаю, что каждая страна суверенна. Кто-то может это принимать, кто-то нет. Главное, чтобы люди могли свободно жить своей жизнью. Я бы не принял, если бы кого-то сажали в тюрьму за гомосексуальность, эти времена прошли. Одно дело — защищать права, другое — превращать все в государственную идеологию и повсюду вывешивать флаги. В этом огромная разница. Мы на Западе в иной ситуации, чем вы здесь, в России.
— Вы представляете Люксембург в Европарламенте. Как бы вы оценили текущие отношения между Россией и Люксембургом?
— Сейчас они сложные. Правительство Люксембурга, не я лично, строго следует линии ЕС и США: поддерживает санкции, покупает оружие для Украины. Так что отношения трудные или почти отсутствуют. Но у нас с Россией особая, историческая дружба. Это одна из причин, по которой я сюда приехал. Сейчас эту разницу не видно, потому что мы следуем общей политике. Но исторически у нас не было русофобии. В целом мы можем восстановить те отношения, что у нас были веками. Надеюсь, правительство изменит курс. Потому что, как мы уже обсудили, санкции ни к чему не приводят. Дипломатическая изоляция тоже. Надеюсь, они вернутся к здравому смыслу.
— Как вы считаете, возможно ли, что Люксембург снимет санкции самостоятельно, или он будет следовать линии Европейского союза?
— Давление внутри Европейского союза — колоссальное…
— Давление на отдельные страны?
— Да, именно. Есть, конечно, исключения, я бы назвал их героическими. Это мое мнение. Виктор Орбан (премьер Венгрии – ред.) и Роберт Фицо (премьер-министр Словакии – ред.) проявили мужество и решимость, которых не хватает другим.
Наша страна мала. Для нас было бы даже сложнее отойти от общей линии, возможны ответные меры в других сферах, потому что мы уязвимы. Так что пространство для маневра у нас ограничено. Теоретически правительство могло бы сделать какие-то шаги, но далеко они не зайдут. Думаю, нынешнее правительство на это не пойдёт — оно слишком конформное.
— Считаете ли вы, что Европа улучшит отношения с Россией после окончания конфликта на Украине?
— Да, именно это они обычно и говорят: «Как только конфликт закончится — возможно, мы пересмотрим санкции». Думаю, в России это, возможно, не в приоритете, хотя, конечно, санкции наносят ущерб. Но вряд ли снятие санкций сейчас – это главный национальный приоритет России.
Потом они говорят о сотрудничестве, восстановлении отношений и так далее. Но я бы не ставил улучшение отношений в зависимость от окончания конфликта. Я бы скорее подумал о том, как Европа может помочь Украине и при этом одновременно улучшать отношения с Россией. А за этим стоит более глубокий вопрос: какую конструктивную роль может сыграть Европа в контексте украинского кризиса? Это может быть участие в восстановлении, в гуманитарной помощи, что очень важно, ведь условия ужасные, война жестока.
Также можно представить роль ЕС как силы мягкой дипломатии, например, в деле восстановления функционирующей демократии на Украине, без расизма, без экстремизма. И в этом аспекте мы тоже должны помочь, потому что Украине нужна другая политическая культура.
— Как вы видите окончание конфликта на Украине?
— Если все будет продолжаться как сейчас, я не знаю, когда, но в какой-то момент Украина проиграет войну. Все зависит от США: будут ли они продолжать поставки оружия, в каком объеме, прекратят ли. Я не могу ответить. Думаю, даже Трамп пока не знает. Европа не может заменить США. У нас нет таких ресурсов. Мы годами пренебрегали армиями, у нас нет складов, чтобы продолжать усилия. Если выделить Украине много денег на покупку оружия — это только разгонит цены на мировом рынке, и за большие деньги мы получим меньше оружия.
Перспективы Украины мрачные. Если не будет перемирия или мирного соглашения, она проиграет. Поэтому оно должно стать приоритетом. Если вы хотите действительно «стоять за Украину», как говорит председатель Европарламента Роберта Метсола, то лучший способ — помочь Украине договориться с Россией о мире. Это спасет жизни, территории, даст стране будущее. Вот моя точка зрения. Если вы за Украину — помогите ей найти мир.
— Напоследок: что вы увидели в России, какие места посетили?
— Это не первый мой визит. Я несколько раз бывал в Санкт-Петербурге, сейчас — второй раз в Москве. Обычно у меня мало времени: я приезжаю по делам, на конференции. Я был в Эрмитаже, дважды в Кремле. Вчера утром — у Мавзолея Ленина. У меня не так много времени, но каждый раз я стараюсь увидеть что-то из России. Это потрясающая страна и потрясающий город. На Западе часто не знают, насколько она интересна с точки зрения туризма. Но она очень красивая, очень чистая и очень безопасная.